Мы живем в обществе, окутанном мраком. Преуспевать – вот высшая мудрость, которая капля за каплей падает из черной тучи корыстных интересов, нависшей над человечеством.
Дышать вдруг стало столь трудно, будто кто-то с неведомой силою сжал ребра. Тонкий и такой сладостный хруст костей, агония, это чувство обжигающего отчаяния, танцующее свой чудовищный танец на краю рецепторов. Больно. Боль разрасталась, пеленою захватывая сознание, хотелось рвать на себе волосы, острые ногти уже давно пропороли тонкую и бледную кожу ладоней. К черту.
Но лицо ее оставалось недвижимым, словно мраморная маска. На землю капала кровь, сама блондинка, скорчившись, стояла на коленях, но она не издала ни единого звука, не проронила и слова. Слова – к чему они? Зачем нужны эти слабые отголоски чувств и эмоций, которых она итак не испытывала? Были лишь ощущения, подобные острому лезвию, которые оставляли тонкие хирургические разрезы на ее сердце. Боль. Бесконечная, но в тоже время такая сладкая и… Желанная?
Идиотизм.
Она лишь тихо выдохнула, корчась уже на земле и даже не могла осознать свою кончину, для нее это было что-то… В порядке вещей. Словно ей просто приказали умереть, холодно и четко, и она приняла свою судьбу, замерев наконец на холодной земле, не издавая больше никаких звуков. Сознание провалилось в черную пропасть, где было так холодно и одиноко, и ничто не отличало это блаженное небытие от ее привычной жизни. Тело замерло. Словно самый настоящий труп, израненный, потрепанный…
Дело – дрянь, дорогуша.
Интересно, а какая ты, Смерть?..
… Если Смерть – это чувствовать отвратительную пустоту в груди и горечь во рту, то хочется назад. Эй, вы, слышите? Назад, туда, где есть небо над головой и ни о чем не нужно думать!
Ей тут совершенно не нравилось. Только единственный вопрос – где же она сейчас?
На ад не похоже – где та обещанная жара и рогатый повелитель? Надо бы потолковать с ним об условиях существования – там, отдельная комната и питание три раза в сутки. Ах да, ещё бы хорошо книжки на ночь, но пока можно и обойтись. На рай губу она даже и не раскатывала – единственное, чему там можно позавидовать – это фруктовые сады. Мечта и любовь всей ее бывшей жизни – зеленые яблоки… Можно было бы мечтательно закатить глаза.. Люцифер, может быть он послушает ее и посадит перед окнами небольшую яблоню?..
…о, а вот это уже намного лучше.
Какое тепло… по всему телу, будто бы само солнце проникает по всем жилам и венам, подпитывая энергией. Так это что, получается, что она не умерла все же?
Ощутить конечности, руки, которые почему-то наполнены ватой, а не кровью и костями – по крайней мере, первое ощущение.
Небесные глаза медленно распахнулись, такой удивленный и пораженный взгляд, тихий выдох:
- Что?.. – но голос не слушается и предательски срывается. Возвращается боль, пронизывая все тело своими острыми иглами. Сфокусировать, наконец, взгляд и заметить, что перед нею склонился…
Что. За. Черт.
Нет, дорогие, вовсе даже и не черт. Четыре лапы, усы и хвост – вот то, что можно было заметить у второго действующего лица сей трагикомедии.
Прикосновения, такие чужие и далекие, словно отражающиеся через призму болевого шока. Боль тяжелым и липким паучьим ядом расползалась по телу, грозила захватить в свой приторный плен сознание и отправить блондинку в желанное небытие. Но нет, нужно держаться, показать все, на что способна, словно кто-то приказал это, выгравировал где-то в глубине души. Кому она сейчас подчинялась? Кого следовало слушать?
- Что случилось? – едва слышно прохрипела Голди, а потом природа взяла свое.
Если вы тонули, дамы и господа, будьте готовы к тому, что в ваших легких полно воды. И, что рано или поздно, но ей нужно будет извергнуться обратно, хоть с первым вдохом, хоть со вторым.
Тело скрутил жуткий спазм, девушка закашлялась будто бы самый заядлый курильщик, перевернулась на бок, и…
Может, все же не будем продолжать?

Спустя какое-то время и крупно бьющую ее дрожь, дамочка умудрилась взять себя в руки и исподлобья взглянуть на своего спасителя.
- Ты как здесь вообще очутился? – прохрипела Златовласка, все еще не в силах пошевелиться без надобности. Болело все, даже те мышцы и косточки, о существовании которых она даже в кошмарных снах не подозревала.
«Добей меня.
Умоляю».