Отречение от собственных способностей в обмен на возможность ходить (ох уж это подсознательное подражание классической истории «Русалочки». Того и смотри, скоро отросшие космы на что-нибудь променяет) открыло для Чарльза бескрайний мир звуков с его неуловимым шармом и загадочным очарованием. Чужие мысли десятком несинхронных голосов больше не разрывали голову. Да и не могли, даже если бы захотели пробиться сквози блок лекарства, потому что на несколько миль вокруг их окружали только пустынные леса и горные хребты с их потрясающими белыми пиками, не исключающими угрозу лавины. Единственными, кто мог заглянуть на огонёк, уже пару месяцев как были только белки, да и те на пятый-шестой раз поняли, что мягкие свежие крошки домашнего хлеба лишь приманка, чтобы ослабить их бдительность. Сперва человек кормит тебя обедом, а потом обедом становишься ты сама, маленькая глупая белочка. И чем дольше затягивался их отпуск, тем сложнее становилось добывать себе естественным, почти первобытным путём еду, потому что зверь хитёр и не так глуп, как хочет казаться, ничего не забывает  и учится на своих ошибках. А листья деревьев всё быстрее окрашиваются в цвета осени и опадают на землю, смешиваясь с грязью и оставляя при полном параде только зелёных красавиц хвойных.
Однако грядущие перемены, несущие с собой за пазухой новые трудности, скорее интриговали экс-телепата и манили, чем пугали. Испытать свою выносливость, посмотреть какие барьеры он сможет преодолеть прежде чем признается самому себе, что его изнеженная английская душа, жизни не видавшая, горя не хлебнувшая, не приспособлена для существования в такой обстановке и воспитанная с серебряной ложечкой в жопе, а инстинкт выживания уже давно потух и исчез, как у домашних кошек, которые несколько сотен лет назад тоже были опасными когтистыми угрозами, пока не познали ласку человека и не научились урчать за еду.
Сам для себя Ксавье  мог стать примером обратному процессу эволюции – инволюции. Возвращение к истокам, к корням, к тому, с чего человек начал быть человеком в современном понимании этого слова. Ему никогда не забыть ни с чем несравнимое удовольствие, когда впервые в жизни попадаешь в бок оленя из ружья, забираешь его жизнь, чувствуешь себя хищником. Венцом природы. Вершиной того, что могла сотворить мутация. Но вид погибшего от его руки создания вызвал в Чарльзе, до сих пор собственноручно не убивавшего даже бабочек для коллекции, о которой давно мечтал, только тошноту. Грузное прекрасное животное с раскидистыми рогами, царь лесов, со стеклянными глазами и раной в рёбрах, их которой сочилась кровь, вернуло его с небес на землю и  напомнило о мантрах, заложенных буддистами не просто чтобы испортить бумагу.
За этим вопрос о том, кто же в странном дуэте с сомнительными отношениями станет добытчиком, решился сам собой. А Профессор, как ему и завещал Хэнк, отправляя на столь дальний занимательный отдых, больше гулял по округе, в первый же день нашёл ручеёк с пресной водой,  несколько полян с ягодами и грибами, куда после частенько любил захаживать, чтобы добавлять разнообразия в их рацион питания.

Земля ещё не до конца успела промёрзнуть и первые слои хранили в себе тепло, хотя скоро Икс будет лишён удовольствия медитировать сидя прямо на ней. Но пока такая привилегия действовала, он не лишал себя удовольствия начать достаточно позднее утро, когда солнце уже поднялось достаточно высоко над кронами деревьев, с получасового диалога с самим собой в классической позе лотоса и с босыми ногами.
Запах сырой листвы, подтверждающий, что ночью был дождь, аромат липы и мокрой шерсти – где-то неподалёку притаился зверь, что весьма кстати – время движется к трапезе. Всё это также стало для него открытой дверью, стоило запереть участок мозга, отвечающий за мутацию, на замок. Очень поддерживал его в этом вопросе Эрик, который в знак солидарности и братания с матушкой природой отказался от использования металлокинеза без острой на то нужды, хотя эмпат слабо верил, что с охоты он возвращается каждый раз удачным охотником потому что действительно наловчился в этом, а не заставляет вилять пули как ему заблагорассудится.
Звуки. Целая симфония, способная создать целостное изображение без помощи чего-либо. Именно по резким шагам, гневному хрусту ломающихся под тяжёлыми ботинками сучков и скрипу ткани, когда Леншерр слишком активно размахивал руками, Чарли догадался, что что-то беспокоит его пассию.
- Что-то случилось, мой  старый друг? – не открывая глаз и не меняя положения, поинтересовался. Ох уж это въедливое обращение, сохранившееся со времён их первой встречи. Вряд ли в большом мире сон в одной кровати, иногда не ограничивающийся поцелуями на ночь, кто-то назвал бы дружбой. Но здесь их могли пристыдить за такое поведение разве что звери, но им своих забот хватало перед зимней спячкой, чтобы ещё лезть в личную жизнь двух мутантов со сложными и спутанными, как клубок цветных ниток, отношениями. Но пока возражений на использование друг друга как средства получения удовольствия и удовлетворения некоторых физических потребностей не возникало, их обоих всё устраивало.